Центр детской нейропсихологии и развития, г. Иркутск
Запись на приём
+7 (3952) 71-60-91
+7 (3952) 71-60-91   
г. Иркутск
Центр детской нейропсихологии и развития
Запись на приём

Метод Томатиса: Слух и Аутизм

Метод Томатис

Специалист по слуху Пол Мадол работает с детьми-аутистами уже сорок лет и использует метод Томатиса, чтобы помочь им развить слух. По его мнению, нарушение способности слушать, которая отличается от слуха, является основным нарушением при аутизме.

Слушание, как и зрение – пассивное действие. Звуки или изображения просто воспринимаются нашими ушами и глазами. Однако, как объясняет Мадол, слух, как и зрительное восприятие, требует действия, цели, мотивации и фокуса. Чтобы услышать что-либо, мы должны сфокусировать свои уши на звуке, а чтобы увидеть – сфокусировать свои глаза на объекте. По словам Мадола человек с аутизмом внутренне изолирован, имеет трудности в общении, что мешает его способности сосредотачиваться на чем-либо.

Для каждого, кто сталкивался с аутизмом, понятно, что это коммуникативное нарушение, но Мадол ссылается на кое-что другое, что внешне никак не проявляется. «Моя точка зрения такова, что аутичному ребенку трудно общаться с окружающими, потому что ему трудно общаться с самим собой. Он получает информацию из окружающей среды - изображения, звуки и прикосновения, но у него нет чувства собственного я».

Без чувства самого себя ребенок не может систематизировать и понять изображения, звуки и прикосновения, которые он получает, таким образом, происходит путаница и подавление чувств, которые аутист пытается выразить. Мадол удачно подобрал музыкальную метафору для иллюстрации проблемы. «Если бы различные чувства были музыкальными инструментами, у аутистов эти инструменты не имели бы дирижера. Они не могут сыграть что-либо совместно, что мешает вам идти к высшей функции, языковой функции. По мнению Томатиса, ухо это дирижер. Когда я говорю об ухе, я имею в виду орган чувств и все его соединения с нервной системой и всем телом».

Что такое метод Томатиса? 

В сенсорной технике интеграции Метод Томатиса это слуховая тренировка и звуковая стимуляция. Это лечебное вмешательство в нарушения слухового восприятия, проблему внимания, обучения, речевые задержки и проблемы в общении, имеющие место в спектре аутистических расстройств. Это определение французский физик Альфред А. Томатис дал в начале 1950-х годов, когда началась его работа с оперными певцами, которым он помогал улучшить контроль над своим голосом и расширить его диапазон.

Устройство фильтрации музыки и звуков, которое он изобрел, называется Электронное Ухо. Оно стало основой его метода и приносит большую пользу в качестве тренировочного оборудования для ушей детей с задержками и нарушениями в развитии, такими как аутизм и не обучаемость. Доктор Томатис определяет Электронное Ухо как «симулятор прослушивания высокого качества». Более конкретно это система усиления и фильтрации звуков, случайным образом изменяющая частотный спектр источника звука, которым может быть музыка или голос. Звук поступает методом пульсации, целью которого является тренировка уха. Таким образом, слуховая тренировка дает уху хорошую нагрузку. Во время тренировки человек надевает наушники, которые соединяются длинным проводом с Электронным Ухом. Что касается детей, они могут свободно двигаться и играть во время тренировки.

Метод Томатиса основан на том, что слух улучшается за счет тренировки уха и стимуляции нервной системы, а с помощью записанных отфильтрованных звуков улучшается обучаемость, языковые и коммуникативные навыки, так же как и способность к социальному взаимодействию. Помогая ребенку учиться слушать, мы пробуждаем в нем ощущение самого себя. Это позволяет ему интегрировать свой внутренний мир, а затем появляется способность общаться и контактировать с окружающим миром. Мадол, директор Центра Слуха в Торонто, Канада (самый старый центр Томатиса в Северной Америке), наблюдал слуховые тренировки, которые привели к таким изменениям у многих детей. От 30 до 40 детей-аутистов приходят в Центр каждый год.

Потенциальная польза от Метода Томатиса

Следующие улучшения могут наблюдаться после использования Метода Томатиса при аутизме:

  • улучшение языковых навыков
  • использование местоимения «Я», когда говорит о себе, вместо употребления местоимения в третьем лице
  • растет желание общаться
  • улучшаются социальные навыки
  • первым идет на контакт
  • лучше следует указаниям
  • становится менее агрессивным
  • меньше повторяющегося поведения
  • улучшается зрительный контакт
  • больше интересуется людьми и окружающим
  • улучшаются слуховые навыки
  • улучшается чувственная интеграция
  • повышается гиперчувствительность к звукам
  • немного уменьшаются приступы гнева
  • дольше фокусирует внимание
  • уменьшается защита от прикосновений
  • уменьшается жестокость
  • увеличивается нежность
  • появляются предпочтения в еде
  • меньше капризничает за столом
  • можно научить проситься в туалет
  • лучше представляет самого себя

В настоящее время в Северной Америке насчитывается 21 центр Томатиса и около 200 центров по всему миру.

Слово «тренировка» может вызвать ассоциации с инструкциями и сложными заданиями, на которые трудно обратить внимание ребенка, но суть Метода Томатиса весьма отлична от этих представлений. Если вы придете на такое занятие, вы увидите игровую комнату, в которой ребенок, надев наушники, рисует, раскрашивает, играет с игрушками или взаимодействует с другими детьми или слушает специалиста. Обычно через наушники поступает запись материнского голоса либо музыка Моцарта. Музыка и голос отфильтрованные либо чистые, смотря на каком уровне ребенок. Они меняются по мере того как ребенок продвигается по стадиям слухового развития. Так как ухо и мозг являются прямыми получателями (реципиентами) звуковой стимуляции, ребенку не нужно фокусироваться на звуках, он может заниматься своими делами, пока идет тренировка.

История Тимми показывает, как слуховая тренировка влияет на аутизм.

Тимми выходит из своего «кокона»

Метод Томатис

Тимми начал участвовать в программе Центра Слуха, когда ему было три с половиной года, сразу после постановки диагноза ГЗР (глубокая задержка развития). По словам его мамы, он был тихим ребенком. Она описывает его как мечтательного ребенка, особенно в сравнении с его требовательным младшим братом, который родился немногим позже после Тимми. Вначале она не замечала ничего плохого, но задержка двигательных функций и речи встревожило ее.

В три с половиной года Тимми закрылся в себе, перестал замечать окружающих. Его мама сказала, что он все еще не умел говорить, плохо понимал говорящего, ему было трудно принимать участие в какой-либо деятельности, не проявлял интереса к сверстникам, не общителен, не просился в туалет. Также он постоянно получал синяки, натыкаясь на что-либо. Он проявлял свои чувства, смеясь или плача, а это значит, что он не был полностью отрешен. Таких как Тимми Мадол называет аутистами «гипо-типа», это более распространенный аутизм. Он был очень тихим, и его легко можно было усадить на место, в отличие от детей «гипер-типа», с проблемным поведением и продолжительными истериками.

«Наш маленький мальчик был словно зомби. Выражение лица отсутствовало. Он никем не интересовался. Он не делал различия между живым человеком и неживым предметом… Он просто существовал в своей маленькой реальности. Он никогда не обнимал нас. Не общался с нами. Ничего. Все говорили нам одно и то же: ему будет трудно жить, если он будет продолжать в том же духе».Уже на ранней стадии слуховых тренировок Эрик начал говорить. «Сейчас он играет с игрушками. До этого, он никогда с ними не играл. Его невролог не может поверить в эти изменения. И этот же невролог сказал нам, что Эрик больше не нуждается в его помощи».

Мама трехлетнего Эрика.

После первой недели его тридцатичасовой слуховой тренировки (два часа в день, пятнадцать дней), Тимми стал более восприимчивым, его равновесие улучшилось, он перестал натыкаться на предметы. Все это говорит об улучшении его двигательной функции. После второй недели он стал более послушным, менее конфликтным, стал требовать больше внимания к себе – все это Мадол определяет как позитивные признаки. «Вы можете увидеть, как ребенок реально выходит из своего «кокона»», - говорит он. «Мы пытаемся развить его эго, его ощущение самого себя. Его самоощущение начинается с умения говорить «нет» в ситуациях, которых очень много в жизни маленького ребенка двух-трех лет. Я говорю «нет», значит, я существую».

Мадол заранее и осторожно готовит родителей к этим изменениям в поведении и объясняет им, почему это хорошо, когда их аутичный ребенок начинает вступать в спор. Также важно донести эту информацию до других людей, работающих с детьми, тех, кто занимается ПАП (Практический Анализ Поведения) или другими мероприятиями по управлению поведением. Если их заранее не предупредить о возможных изменениях, они могут решить, что ребенку стало хуже, невольно остановить зарождающееся эго ребенка и отговорить родителей продолжать слуховые тренировки.
В отличие от людей, приезжающих в Центр Слуха издалека, Тимми жил в Торонто и вел свою обычную жизнь на протяжении всех тренировок. После второй недели, мама отметила, что Тимми начал рисовать лица, говорить по нескольку слов и выражал желание помочь по дому. Его синяки исчезли, а новые перестали появляться. Его педагог отметил, что он стал более вовлеченным, он как бы стал реально присутствовать на занятиях и стал больше реагировать на других детей. Он перестал постоянно бегать по кругу в одиночестве как раньше. Также появились творческие улучшения, ему стало легче рисовать. Все это и тот факт, что он перестал натыкаться на предметы, позволило наблюдать улучшения в координации, что в свою очередь позволяет видеть «чистое» тело и более сильное ощущение самого себя.

После первой тридцатичасовой программы, у Тимми был перерыв в один месяц перед вторым циклом, чтобы дать его разуму и телу время интегрировать изменения, полученные благодаря слуховым тренировкам. Мадол заметил, что более сильные изменения чаще всего происходят между циклами слуховых тренировок, чем во время них, т.к. ребенок собирает это все в единое целое. Перед началом второго тридцати часового цикла родители Тимми в процессе наблюдения отметили, что все предыдущие достижения никуда не делись. Он также продолжал отвечать на просьбы и с большей осторожностью принимал решение – согласиться или отказаться. Он не все время подчинялся, у него выработался рефлекс – «Я говорю «нет», значит, я что-то значу». Он больше интересовался другими детьми и охотнее делился с ними чем-либо. Осознание себя и осознание других сработало одновременно, говорит Мадол. Если ты не осознаешь себя, ты не сможешь осознать других.

Также Тимми был очень спонтанным, что раздражало его, т.к. он любил рутину и ритуалы, присущие многим детям с аутизмом. Учитель Тимми отметил, что он стал проявлять инициативу в общении с другими детьми, а его речевой терапевт сообщил, что он его концентрация внимания стала более продолжительной. Он проявлял большой интерес к буквам и цифрам и начал говорить, используя несколько настоящих слов вместе с выдуманными. Жаргонизм, использование несуществующих слов, важная стадия в языковом развитии, отмечает Мадол. Это важный шаг после лепета, предшествующий нормальным предложениям.

В конце следующего тридцатичасового цикла слуховых тренировок Тимми начал произносить свое имя, стал самоувереннее, больше выражал эмоции, пытался общаться, используя не только жаргонизмы и эхолалию (неосознанное повторение за другими).

Впоследствии Тимми посещал Центр каждые полгода для десятичасовых занятий. Перед началом первого занятия (спустя девять месяцев после прохождения программы) родители Тимми сказали, что он начал больше разговаривать в школе, чем дома. Дети знают, что дом это место, где их понимают и без слов, поэтому вполне обычно, что в школе они разговаривают больше, говорит Мадол. 
Несмотря на то, что речь Тимми еще не соответствовала его возрасту, он первым начинал разговор, а это очень важное достижение, которое сигнализирует о желании общаться, а также об избавлении от аутичной пассивности. Также он начал первым выражать чувства, держа человека за руку или целуя его. Такое эмоциональное взаимодействие очень важно для аутистов, говорит Мадол, но часто оно бывает без эмоционального содержания. 

По словам мамы, Тимми делает «сознательное усилие, чтобы выйти из своего кокона». Его поведение вне дома было адекватным, и он играл с игрушками соответствующим образом. Это значит, что он признавал в игрушке тот предмет, которым она является, например, он катал игрушечный грузовик. «Умение играть с игрушками это умение использовать свое воображение, что не под силу таким детям», говорит Мадол. «Они слишком погружены в действительность». 

Также Тимми делал прогресс в вопросе туалета. По мнению Мадола, проблема в этой сфере жизни, связана с задержкой речевого развития. «Умение проситься в туалет тесно связано с приобретением языковых навыков», говорит он. «Среди детей с речевыми/языковыми проблемами, трудностями в обучении, чтении, письме распространено неумение контролировать себя при желании сходить в туалет". По словам доктора Томатиса, блуждающий нерв, который возбуждает гортань, имеет нервные соединения с мочевым пузырем и прямой кишкой. Этот нерв также имеет чувствительное ответвление в барабанной перепонке. Во время стимуляции уха, слуховая тренировка увеличивает контроль над гортанью и может также влиять на функцию сфинктера, отвечающего за привычку проситься в туалет.

После двух курсов тренировок, прогресс Тимми продолжался на протяжении следующих пяти лет. В возрасте девяти с половиной лет он был в четвертом классе, и вполне успешно участвовал в разговорах. У него было 4 с плюсом по математике, и он написал доклад на три страницы, который он прочитал перед всем классом. Хотя он и стал более приспособленным, он все еще проявлял жесткость и несгибаемость в навязчивых идеях. Он хотел, чтобы все было идеально, и расстраивался, когда это было не так. Кроме того, он постоянно обращал внимание на часы и одежду людей.

Сейчас, в возрасте десяти лет, Тимми учится в соответствующем его возрасту классе, хотя это требует немалых усилий. Его самой большой проблемой все еще остается социальная адаптация, сообщает Мадол. «Задача специалистов, педагогов и родителей обеспечить ребенка всеми необходимыми средствами для общения, когда он готов открыться и стать частью социальной реальности, что чаще всего случается в пубертатном возрасте». 

Двигательная функция Тимми работает хорошо, он хорошо печатает и пишет печатными буквами, но для него сложно писать прописными буквами. Его мелкая моторика все еще не проявилась и возможно никогда не проявится, говорит Мадол, «но, благодаря Богу, у нас есть технологии, которые позволяют нам справится с этим». (Тимми вполне уверенно чувствует себя за компьютером). Речь Тимми все требует работы: нехватка интонаций и плавности напоминает звуки робота. Логопед и дальнейшие слуховые тренировки могут улучшить его речь, отмечает Мадол, поэтому речь «робота» может со временем исчезнуть.

Во время последнего визита Тимми в Центр он спонтанно рассказал историю, которую мама записала за ним. «В воскресенье я поеду на острова Теркс и Кайкос. Я полечу туда на самолете. Самолеты шумные. Двигатели громко работают. Я могу одеть свои беруши. Я могу слушать музыку через наушники. Становится очень шумно, когда мы взлетаем и садимся». Затем он нарисовал рисунок в дополнение к этой истории.

Он очень отличался от тех детей, которые ходили в Центр шесть с половиной лет назад. «Он перешел от тяжелой формы аутизма к средней», говорит Мадол. Изменения в Тимми произошли уже после 60 часов 90-часовых слуховых тренировок (9 курсов по 10 часов с интервалом в полгода).
Источник для получения информации о центрах Томатиса по всему миру: www.tomatis.com

Как работает Метод Томатиса

Метод Томатис

Более тридцати лет назад Пол Мадол получил помощь от доктора Томатиса в лечении его дислексии, которая сегодня диагностируется как СДВ (синдром дефицита внимания) с трудностями в обучении. Он был так впечатлен технологией и ее результатами, что посвятил себя работе с доктором Томатисом и в 1978 г. открыл Центр Слуха.

Хотя Метод Томатиса используется при лечении многих диагнозов, так же как и простое улучшение голосовых и слуховых навыков, он, главным образом, известен своей пользой для аутизма и при трудностях в обучении. Людей, которым может помочь этот метод, можно объединить как людей с проблемами слуха. Проблемы слуха это совокупность связанных между собой явлений, объясняет Мадол. С одной стороны эта совокупность происходит от связанных с языком трудностей в обучении – «Это единичные, небольшие проблемы со слухом, которые переходят в трудности в обучении чтению, письму, пересказу, проблемы устной речи», говорит он. Переходят в более тяжелый случай, с серьезными языковыми проблемами и проблемами в общении, как при аутизме.

С точки зрения слуха, человек с низкой степенью обучаемости имеет искаженную способность слушать, а аутист не воспринимает то, что он слышит, говорит Мадол. «Они оба могут слышать хорошо. Но аутисты не только не участвуют в процессе, как человек с низкой степенью обучаемости, они не связывают то, что они слышат с самим собой». Это утверждение было сделано ранее о неспособности общаться с самим собой.

При рассмотрении этой неспособности более подробно, вы можете обнаружить в поведении аутичных детей многое, что сигнализирует о внутренней разобщенности. Одним из примеров, характеризующих аутичных детей, является отношение к себе в третьем лице (он/она или употребление собственного имени) или, иногда, во втором лице (ты); они никогда не говорят «Я». Это как если бы они воспринимали себя глядя со стороны, отмечает Мадол. Разобщенность проявляется и в том, как они относятся к миру вокруг себя. Не воспринимая себя как человека, они не воспринимают других как людей. «Они не делают различий между людьми и предметами, между игрушечными и настоящими животными».

Чтобы объяснить какое отношение все это имеет к слуху, необходимо пересмотреть функцию уха. Внутреннее ухо состоит из двух чувствительных рецепторов: вестибуляра или вестибулярного аппарата и улитки уха. Вестибуляр (двойная полость с тремя дополнительными трубками, напоминающая волынку) отвечает за равновесие, устойчивость, положение тела и движения в пространстве; также это играет роль в поддержании мышечного тонуса. Вестибуляр связан с улиткой уха, спиралевидным ракушкообразным органом, отвечающим за восприятие звуков. Вестибуляр также имеет связь через нервные окончания с мозжечком - областью мозга, регулирующей двигательную функцию.

Признаком того, что дети с аутизмом имеют проблемы с вестибулярным аппаратом, является тот факт, что им часто не хватает так называемых поствращательных нистагм, которые обеспечивают нормальное движение глаз при вращении тела. Нистагмы – это непроизвольные движения глазного яблока, доказывающее влияние вестибулярного аппарата на движение глаз. Хороший пример работы поствращательных нистагм это когда дети кружатся вокруг себя, ведь они любят вызывать чувство головокружения, потому что мир вокруг них начинает вращаться, после того как они остановятся.

Обычно после такого действия, глаза двигаются туда-сюда, и ребенок шатается, когда пытается идти. Аутичный ребенок не двигает глазами и может идти прямо после того, как покружится. Мадол считает, что самостимулирующее поведение характерно для детей с аутизмом. Вращение, покачивание, хлопанье в ладоши перед глазами – это «признаки попытки стимулирования вестибулярного аппарата, который не работает».

Внутренняя структура уха

Ухо

Prominence of lateral semicircular canal – выступающая часть бокового полукруглого канала 
Vestibule - вестибуляр
Vestibular nerve – вестибулярный нерв
Cochlear nerve – улитковый (кохлеарный) нерв
Cochlear - улитка
Auditory (Eustachia) tuba – слуховая (евстахиева) трубка
Nasopharynx - носоглотка
Cochlear duct contacting spiral organ (of Corti) – канал улитки, соединенный со спиралевидным органом (органом Корти)
Tympanic membrance – барабанная перепонка
Auricle – ушная раковина
Malleus (head) – молоточек/ушная косточка (голова)

Эти связи проясняют нам следующий факт: «Вестибулярный аппарат – это часть того, что заставляет нас ощущать свое тело в пространстве, что помогает нам осознавать себя», говорит Мадол. «Поэтому я люблю называть вестибулярный аппарат «ухом тела»». Метод Томатиса стремится восстановить связь человека с самим собой, с чувством собственного «Я», посредством стимулирования и слуха (улитки) и вестибулярного аппарата с помощью звуков.

Одним из важнейших вкладов было то, что доктор Томатис объяснил связь между кохлеарной системой, механизмом слушания, и вестибулярным аппаратом, механизмом равновесия и осознанных движений, а традиционная медицина стремится рассматривать их как две отдельных, отличных друг от друга системы. «На самом деле, эта связь хорошо известна тем, кто занимается танцами. Танцуя под разную музыку, мы естественно совершаем разные телодвижения», говорит Мадол.

На физиологическом уровне, если учитывать жидкости уха, связь также очевидна. Эндолимфатическая жидкость, которая находится внутри улитки, также находится и внутри вестибулярного аппарата, говорит он. «Жидкость стимулируется звуком, когда ухо воспринимает этот звук, а также движением, когда мы двигаемся, что дает нам ощущение этого движения. С анатомической точки зрения, интересно, что, одна и та же жидкость разделена на две системы. Но это не две системы. Это одна система». Это объясняет, почему звуковая стимуляция слуховых тренировок дает такие перспективные эффекты, улучшает не только слуховые навыки, а также координацию, равновесие и, в конце концов, чувство самого себя и окружающих.

Детское ухо

Слух новорожденного полностью функционирует при рождении. Более того, установлен факт, что находясь в утробе матери на пятом-шестом месяце, ребенок слышит. Акустический нерв это первый нерв в теле человека, связанный с костным мозгом, это означает, что он может передавать нервные импульсы или сообщения. Миелиновая оболочка покрывает нервы, которые дают возможность этим сообщениям путешествовать по нерву.

Ребенок в утробе не только слышит, но и слушает. Он пытается «выхватить» ухом голос своей мамы из других звуков, поступающих к нему в утробу, говорит Пол Мадол. «Это первая попытка слушания». Цель программы звуковой стимуляции Слухового Центра пробудить это первородное желание слушать, «сделать так, чтобы дети захотели расширить свои чувственные рамки, зажечь в них желание слушать».

Результатом проблем с вестибуляром является покачивание. Для языкового развития (устного и письменного), ребенку необходимы и звуковые и тактильные элементы, говорит Мадол. Чтобы произвести некоторые звуки, нужно определённое телодвижение. Отсутствие связи с собственным телом у аутичных детей является одной из причин, почему они не говорят, отмечает он. В дальнейшем Томатис обратил внимание на то, что схожие нервы (блуждающий нерв и другие) включены в работу по воспроизведению голоса и контролю над мышцами среднего уха, а это является доказательством тесной связи между слухом и речью.

Изменение слуха

Цель слуховых тренировок - изменить умение слушать. Это достигается путем проведения детей по всем этапам слухового развития с самого начала, прохождение заново и «перепрограммирование» этих стадий позволит им наверстать упущенное. Процесс начинается с возвращения к первым звукам в утробе матери. 

На этом этапе ребенок слушает отфильтрованный голос матери. Слушая запись низких частот голоса матери, ребенок получает звуки, слышимые в утробе, по мнению доктора Томатиса. «То, что мы пытаемся сделать с голосом матери, я называю музыкой языка – базовый ритм и мелодия языка, к которому ребенок позднее добавляет слова», говорит Мадол, уподобляя голос матери тому языковому образу, который уже есть в мозгу ребенка.

Дети также слушают музыку Моцарта, вначале не фильтрованную, что дает весь существующий спектр музыки. Моцарт был выбран потому, что доктор Томатис обнаружил, что эта музыка наиболее универсальна и притягательна. Она действительно всем нравится: «Во всех традиционных и современных обществах, где представлена различная западная музыка, только произведения Моцарта всегда признаны», утверждает Мадол. Это музыка, которую принимал и доктор Томатис, «она создает идеальный баланс между эффектом бодрости и чувством спокойствия и благополучия». Она расслабляет или бодрит, если нужно.

Другая музыка, которая используется в Методе Томатиса это Григорианское песнопение. Оно используется, когда ребенок чересчур беспокойный, гиперактивный или гиперчувствительный. Песнопение оказывает успокаивающее воздействие. На слуховых тренировках также практикуется детское пение и танцы для стимулирования активности вестибулярного аппарата. 

Для более поздних стадий слухового развития, низкие частоты фильтруются Электронным Ухом. Фильтрация музыки это тренировка уха на точное разделение звуков на всех уровнях слухового спектра. В программе тренировок для аутичных детей уделяется большое внимание всему музыкальному спектру, т.к. низкие частоты имеют наибольшее влияние на вестибулярный аппарат, поясняет Мадол. Полный спектр стимулирует ухо в целом, но особенно вестибуляр. «Низкие частоты это те, которые помогают нам лучше чувствовать свое тело и свои движения. Они придают нам устойчивость».

Когда ребенок достигает этой устойчивости, низкие частоты сменяются средними. Средний диапазон, включающий звуки речи, способствует языковому развитию. Постепенно процесс фильтрации оставит только высокие частоты, которые имеют отношение к умственным способностям, вниманию и концентрации, по словам Мадола. Высокий диапазон оказывает возбуждающий эффект, тогда как низкий диапазон способствует релаксации. «Один из принципов работы Томатиса никогда не упускать высокие частоты, потому что для всего, что мы хотим достигнуть, нам необходима постоянная стимуляция нервной системы. Это, что вам помогают делать высокие частоты. Даже если вы собираетесь заниматься физическим трудом, вы все равно захотите, чтобы ваш мозг осознавал то, что вы делаете».

В соответствии с этим эволюционным подходом после работы над слуховым восприятием (прослушивание музыки и записи материнского голоса), метод стал работать в направлении контроля над звуковым воспроизведением. Это использование ребёнком микрофона, что позволяет ему слышать свой собственный голос, когда он говорит или поет. «Цель – завершить и укрепить контроль над ухо-горловыми связками, что является ключом к языковому развитию», поясняет Мадол.

Как правило, слуховые тренировки начинаются и заканчиваются полным спектром, со всеми отфильтрованными уровнями. Идеальный график тренировок – первая серия звуковой стимуляции: 2 часа в день, 15 дней (всего 30 часов), далее перерыв в 1 месяц, затем еще 15 дней (30 часов) и после эти курсы должны повторяться каждые три (иногда каждые шесть) месяцев.

Временной промежуток между курсами звуковой стимуляции это продолжение терапии, «инкубационный период, время осмысления». Мадол сравнивает это с тем, что происходит во время сна. «Ночью вы «перевариваете» дневные проблемы. Это то же самое, за исключением того, что требуется немного больше времени, чтобы «переварить» 15 дней (30 часов) стимуляции». Для людей, которые приезжают в Центр издалека, может быть трудным делать перерывы между курсами, но восприятие не может ускориться. «Мы пытаемся сделать шаг в развитии, а оно требует времени и периодического отдыха. Вы не можете делать все это одновременно, потому что так развития не будет».

Список параметров проверки слуха

Слуховые навыки или уровень человека не могут быть точно оценены, но должны быть определены через отношение навыков и поведения, так же как и рассмотрение истории развития, что может выявить симптомы или события, из-за которых появились проблемы со слухом. Если некоторые из приведенных ниже пунктов подходят, то возможно у человека есть проблемы со слухом.

История развития

Это знание крайне важно для ранней диагностики и предотвращения проблем со слухом. Также это может пролить свет на возможные причины их возникновения.

  • стресс во время беременности
  • роды с осложнениями
  • раннее отлучение от матери
  • усыновление
  • задержка двигательного развития
  • частые ушные инфекции

Восприимчивость слуха

Это непосредственно восприятие звуков извне. Наш настрой на то, что происходит в мире вокруг нас, дома, на работе или в школе.

  • недостаточно долгая задержка внимания на чем-либо
  • повышенная отвлекаемость
  • сверхчувствительность к звукам
  • неправильная интерпретация вопросов
  • путает схожие по звучанию слова
  • часто просит повторить
  • неумение следовать пошаговым указаниям

Двигательные навыки

Контроль равновесия, координации также требует большого внимания.

  • плохая осанка
  • беспокойное поведение
  • неуклюжие, некоординированные движения
  • плохое чувство ритма
  • неаккуратный почерк
  • неорганизованность
  • путает лево и право
  • иногда все делает правой рукой, иногда левой
  • плохие спортивные навыки

Уровень энергии

Ухо действует как динамо-машина, обеспечивая нас энергией для существования и ведения полноценной жизни.

  • трудно вставать по утрам
  • усталость в конце дня
  • привычка откладывать на потом
  • гиперактивность
  • склонность к депрессии
  • чувство перегруженности ежедневными заботами

Экспрессивный слух

Это внутренний слух. Мы используем его, чтобы контролировать наш голос, когда мы говорим или поем.

  • ровный и монотонный голос
  • речь с запинками
  • слабый вокабуляр
  • плохая структура предложения
  • чрезмерное использование устойчивых выражений
  • неспособность петь в унисон
  • путает или меняет местами буквы
  • плохое понимание прочитанного
  • плохо читает вслух
  • плохое произношение

Поведенческая и социальная адаптация

Проблемы со слухом могут часто иметь отношение к следующему:

  • плохо переносит неудачи
  • не уверен в себе
  • стеснителен
  • трудно заводить друзей
  • склонность к замыканию в себе, избеганию других людей
  • раздражительность
  • незрелость
  • низкая мотивация, нет интереса к учебе/работе
  • негативное отношение к учебе/работе

Шон: как он стал тем ребенком, каким должен быть

Шон приехал в Центр Слуха из Северной Африки. Ему было семь лет и он страдал тяжелой формой аутизма. Перед тем как в три года ему поставили диагноз, доктор провел тесты на слух, т.к. поведение ребенка указывало на то, что он глухой. Шон никогда не говорил. (Мадол отмечает, что большинство аутичных детей, которых он наблюдал, начинали говорить, а потом утрачивали эту способность). В случае с Шоном, его родителям было трудно понять чего он хочет. Он не мог говорить с ними, даже с помощью жестов, хотя бы указать на что-то или применить другие невербальные приемы.

В то время, когда он зрительно ни с кем не контактировал и был замкнут, он был аутистом гипер-типа, кричал, надрывая легкие, и проявлял гиперчувствительность к звукам и прикосновениям. Как и большинство аутичных детей, он очень тяжело поддавался правилам. Он устраивал ужасные истерики, если что-то было не по нему. Его тактильная защита проявлялась в том, что он не давал себя потрогать, подстричь его волосы или почистить его зубы. Он также проявлял пищевую чувствительность, мало ел, и был чересчур капризным во время приема пищи. Кроме того, он плохо спал.

История Шона хорошо иллюстрирует, чего можно достичь с помощью слуховых тренировок, потому что он приехал из страны, где очень мало сделано для аутичных детей, по словам Мадола. После первой тридцати часовой программы звуковой стимуляции семья вернулась домой и продолжила делать то же самое, что делала до этого, а это было лишь малой частью профессиональной и речевой терапии. Помощь, доступная им, была ограничена, и они не соблюдали специальную диету и другие приемы, которые используют люди в Северной Америке. В результате эффекты от слуховых тренировок были более четкими, чем в других случаях.

Хотя Шон был невосприимчив к окружающему миру, он мог с легкостью пройти по бревну на высоте семи футов и шириной всего в 8 дюймов, по словам его родителей. Возможно, ему было легко это сделать, потому что у него не было чувства страха и осознания возможных последствий. В любом случае, он явно не имел тех проблем с равновесием и движениями, какие были у Тимми. Это указывает на то, что вестибулярный аппарат аутичных детей может хорошо работать в одном направлении, например в равновесии, но не в области общения, например, это отсутствие зрительного контакта и указаний.

Обычно Шон проводил два часа в день на звуковой стимуляции в течение 15 дней. В первые 10 часов он слушал нефильтрованную музыку Моцарта, а затем «коктейль» звуковой стимуляции из постепенно фильтрующейся музыки с получасовыми периодами фильтрованного голоса его мамы.

После первой недели (15 часов) с ним удалось наладить небольшой зрительный контакт - удивительная и приятная неожиданность для его родителей. Шон демонстрировал небольшой контроль над своими порывами - вместо того, чтобы сразу устраивать истерики, когда его о чем-то просят, он задумывался на несколько секунд.

После второй недели (30 часов) в его голосе стало больше модулирования и больше «жаргонизмов», что означало его попытки применить выражения, которые по звучанию похожи на языковые. Как было отмечено ранее, употребление жаргонизмов – важный шаг в языковом развитии. «Даже если ему семь лет, он все равно должен пройти через этот шаг», утверждает Мадол. Шон также стал легко и быстро подчиняться. Это указывало на его умственную адаптируемость и на то, что он обращал внимание на что-либо, а вместе это требует восприимчивых слуховых навыков. 

Своими словами

«Каждый раз [Джордан] становясь рассерженным, он начинал биться головой об пол… Он обижал других детей. Он кусался и царапался. Доктора говорили нам, что ему никогда не станет лучше. Его могут поместить в психиатрическую клинику. Он может никогда не начать говорить. Мы не видели света в конце туннеля. Это был конец, конец, конец. Я думала, что будет, когда ему исполнится 16, и он станет выше меня?» После года слуховых тренировок жизнь стала почти нормальной для Джордана и его семьи. Сейчас в три с половиной года он может говорить, читать и писать. «Доктора говорят, что он все еще аутист и полного выздоровления не будет. Пол говорит, что через два года слово «аутизм» будет для нас слабым воспоминанием. Я верю Полу, потому что все, что он говорит, оказывается правдой».

Мама Джордана

Спустя месяц, при осмотре перед вторым курсом, родители Шона сообщили, что он начал повторять первые слоги слов. После семи лет молчания у него пошло языковое развитие, всего лишь после 30 часов слуховой стимуляции. Он стал более заинтересованным в окружающем мире, проявлял интерес к игре на пианино, это было знаком пробуждения слухового распознавания, говорит Мадол.

В то же время, он стал более самостоятельным: например, мог сам раздеться, помыться самостоятельно, а не пассивно сидеть и ждать, когда придет мама и сделает все это. Он начал улыбаться и реагировать на шутки в телевизоре, а это никак не характеристика людей с аутизмом. «Аутичные дети мыслят буквально и поэтому не имеют чувства юмора», отмечает Мадол. 

В течение 30 часов второго курса Шон очевидно был более заинтересован окружающими, смотрел по сторонам и наблюдал за тем, что происходит. Он также проявлял уважение к чужому пространству, что говорит о том, что он стал лучше чувствовать свое собственное пространство, комментирует Мадол. Он стал осознавать последствия своих действий. Его способность и желание установить зрительный контакт улучшались. Теперь он мог сказать несколько простых, но настоящих слов в соответствующем контексте, например «до свидания», когда уходил и «спокойной ночи», когда ложился спать. Еще раз отметим – это началось после семи лет молчания.

Родители Шона отметили, что вся его чрезмерная чувствительность – тактильная, слуховая и вкусовая – быстро исчезла, всего через два-три месяца после начала слуховых тренировок.
После второго 30-часового курса звуковой стимуляции Мадол рекомендует домашнюю программу. Для этого ребенок использует СФТ (Слуховой Фитнесс Трейнер) – устройство, разработанное в Центре Слуха. Это миниатюрное аудио устройство размером с плеер, работающее на батарейках, с запрограммированными звуками/музыкой, подобранными для каждого индивидуально. С появлением этой технологии стало возможным продолжать слуховые тренировки дома.

Когда Шон приехал в Центр в третий раз, прошло десять месяцев с момента его последнего посещения. Дома он прошел 20 часов программы. На тот момент ему было 8 лет, и он выглядел и вел себя соответственно этому возрасту. Мадол объясняет, что это значит: «Дети с тяжелой формой аутизма имеют тенденцию с течением времени становится все более несоответствующими своему возрасту. Поведение, которое может быть смешным и забавным в 4 года, не кажется таковым в 7 лет». Шон изменился, когда его форма аутизма из тяжелой перешла в среднюю. 

«Он стал более любопытным, чувствовалось его присутствие», сообщает Мадол. Он мог повторить около 20 слов, кроме этого он хотел выразить себя и его просьбы стали понятными. У него появилось несколько увлечений, причем разносторонних, он дал понять своим родителям, что хочет заниматься каратэ, играть в теннис, ходить в бассейн и иметь мопед. Когда вкусовая чувствительность пропала, он начал есть все. Его навязчивые движения, такие как хлопанье в ладоши, исчезли, за исключением экстремальных ситуаций. Он просил поцеловать его и стал более игривым. Когда он научился использовать свое воображение во время игры, он использовал игрушки как предметы, которые они обозначают.

Родители были очень взволнованы, сообщая, что впервые они могли остановиться в отеле во время путешествий, потому что его поведение позволяло это сделать. Истерики, бросание едой, отказ сидеть на месте – все это исчезло. В общественных местах он стал наблюдать, где находятся его родители. Раньше им приходилось постоянно держать его за руку, чтобы он не убежал и не потерялся, чему он сильно сопротивлялся. В дополнение к этому у Шон развил терпение, и он мог сидеть и ждать, к примеру, в комнате ожидания в Центре. «В прошлом году вы даже не могли и думать об этом», говорит Мадол. «Только заметив, что родителей нет рядом, он устраивал ужасную истерику».

Также Шон стал проявлять желание участвовать в семейных делах, что раньше его не интересовало. Раньше он не делал того, что не приносит ему удовольствие, что говорит об отсутствии социальных навыков. В дальнейшем он прилагал усилия, чтобы сделать что-то, вместо проявления пассивности. Например, вместо того, чтобы ждать пока кто-то завяжет ему шнурки, он пытался сделать это самостоятельно. «Его попытка может быть слабой из-за трудности того или иного действия и пока еще слабой концентрации внимания, но все же это попытка», замечает Мадол. «Без попыток невозможно ничему научиться».

Мадол рекомендовал родителям отдать Шона в обычную школу, где он будет видеть соответствующую модель поведения. «Эти дети учатся многому путем подражания», говорит он. «Чему научится ребенок, если будет проводить день с детьми, находящимися на более низком уровне, чем он? Там нет нужной модели». Одна из целей слуховых тренировок – привести детей к точке, где они смогут взаимодействовать с другими людьми. «Взаимодействие со сверстниками в обычной обстановке один из лучших способов сделать аутичного ребенка счастливым. Но ребенок должен быть достаточно открытым, чтобы достичь этого социального взаимодействия». Слуховые тренировки помогли Шону достаточно открыться. 

Шон прошел 30 часов слуховой стимуляции во время своего третьего посещения. Так как он был не очень маленьким ребенком с тяжелой формой аутизма, когда он начал слуховые тренировки, ему потребовалось больше, чем 60 стандартных часов. В течение тренировок Мадол заметил, что слова Шона стали более вразумительными, и что он стал лучше объяснять что-либо жестами, как глухонемой. Он был очень своеобразным в выборе игрушек, с которыми хотел поиграть, что означало развитие взаимоотношений с самим собой.

Мадол не уверен, как далеко Шон может зайти в языковом развитии. «Очень трудно «запрограммировать» мозг восьмилетнего ребенка на правильную речь, но мы пытаемся». Даже с небольшим речевым запасом Шон достиг поразительных результатов. «Во время программы он приобрел коммуникативные навыки, что в реальной жизни намного важнее, чем речь», говорит Мадол. Он отметил, что глухонемые не имеют проблем в отношениях и общении, несмотря на отсутствие голоса или слуха. Шон сейчас в похожей ситуации. У него больше нет проблемы разобщенности с самим собой; он еще не использует язык как средство общения.

Шон будет продолжать свои тренировки через СФТ, и Мадол надеется увидеть его до того, как он станет взрослым. Чтобы подвести итог, Мадол передает слова родителей Шона: «Теперь он действительно с нами. Мы по-настоящему чувствуем, что этот ребенок наш сын, и что он брат нашей дочери».

Важность «предъязыка»

Когда Мадол говорит о том, что Шон развил коммуникативные навыки через слуховые тренировки, он ссылается на мир «предъязыка». Как было ранее сказано, проблема аутичного ребенка не в том, что он не говорит, а, что более серьезно, в том, что он не общается, не взаимодействует. Это сигнализирует о том, что у ребенка недостаточно предъязыковых навыков, которые являются невербальным значением коммуникации. Зрительный контакт наиболее значимый из них; выражение лица обозначающее «я понимаю, что вы говорите» тоже важно. Аутичный ребенок обычно не использует зрительный контакт и другие методы общения. «Он и невербальный и не невербальный», отмечает Мадол. 

Как было отмечено ранее, аутичный ребенок разобщен с собой, а следовательно и с другими. Коммуникация – это все взаимодействие. Без чувства взаимодействия нет понимания или мотивации для общения. «Язык требует коммуникативной составляющей. Как я могу сказать, что такое язык, если я не знаю что такое общение? Ребенок не понимает значения. Это просто слова».

Предъязык, понимание общения, это возможно главная цель метода Томатиса для аутичных детей. Они смогут указывать на то, что им нужно и использовать другие невербальные приемы и жесты, чтобы быть понятными окружающим. Для них откроется мир общения. 

Первый шаг в создании предъязыка это установление зрительного контакта, утверждает Мадол. «Зрительный контакт означает: «я с тобой», «я здесь и сейчас». Зрительный контакт это слух при помощи глаз». Слуховые тренировки пробуждают зрительный контакт через стимуляцию вестибулярного аппарата и приземляют ребенка, вводя его в собственное тело, делая его более «совместным», более настоящим для самого себя. Если он более настоящий для самого себя, он более настоящий для других. Из-за этого он проявляет больший интерес к другим и начинает играть с детьми, в первую очередь с братьями и сестрами. «Игра это коммуникативный навык», говорит Мадол. «Когда вы видите детей, которые начали играть, вы уже сделали большой шаг вперед». Смотреть на себя в зеркало, что не свойственно аутичным детям, это еще один признак предъязыкового развития, признак того, что происходит взаимодействие.

Комплексная слуховая тренировка (КСТ)

Другая форма сенсорной интеграции с применением звуков это Комплексная Слуховая Тренировка (КСТ), хорошо известная своим применением при аутизме. Была разработана французским доктором Гаем Берардом после его работы с доктором Томатисом в конце 1950-х годов, успешно применялась при сенсорных нарушениях, а также классическом аутизме: ДЦП, СДВ (синдром дефицита внимания), дислексия, познавательная дисфункция, расстройство Торетта, растройство Ретта и др.

Согласно доктору Берарду, работа КСТ заключается в тренировке мыщц среднего уха. Она стимулирует область мозга, относящуюся к слуховым проходам. Это нормализирует реакцию мозга на сенсорное воздействие и, таким образом, улучшает реакцию организма на сенсорную перегрузку. Как и Метод Томатиса КСТ дает языковое улучшение, социальное взаимодействие, нормальное социальное поведение, спокойствие, улучшает двигательную координацию, равновесие, повышает концентрацию внимания, уменьшает отвлекаемость. 

Основа программы КСТ – это 10 часов прослушивания специально подготовленной музыки, по полчаса два раза в день в течение 10 дней. Программу можно повторять многократно. Как и Методе Томатиса музыка имеет специфические отфильтрованные частоты, согласно определенным нуждам человека, но технологии фильтрации отличаются. Звуки поступают через прибор, называемый Аудиокинетрон или Цифровое Слуховое Аэробное устройство.

Для получения более подробной информации о КСТ см. www.aitinstitute.com

Успех программы требует установления с самого начала четко определенных целей для каждого отдельного ребенка, утверждает Мадол. Цели варьируются в зависимости от возраста ребенка, характера и серьезности его проблемы. «Существует золотое правило в работе с детьми с языковыми и коммуникативными проблемами: чем раньше, тем лучше», говорит он. Он убеждает родителей проконсультироваться со специалистом по слуховым тренировкам, когда их ребенку исполнится два года (в случае, если они обнаружили проблемы), а не ждать официально подтвержденного диагноза, который обычно ставят ближе к трем годам. «Обычно проходит полтора года или больше после начала симптомов», отмечает Мадол и добавляет, что чем раньше начать лечение, тем эффективнее оно будет.

В общем, дети, которые начинают слуховые тренировки от двух до трех лет могут достичь очень хороших, а иногда и поразительных результатов, говорит Мадол. Результаты детей 4-6 лет тоже часто очень хорошие; у детей постарше результаты уже не такие хорошие, но не во всех случаях, принимая во внимание Шона, который начал тренировки в возрасте семи лет. 
Что касается быстрого получения предъязыковых навыков, 80-90 % детей успешно развиваются в этом направлении. Эти навыки включают невербальные коммуникативные навыки, цель общаться, желание общаться, гибкость, спонтанность, социализацию, игривость, выражение эмоций и долгую концентрацию внимания. Некоторые дети используют голос и поизносят слова, но не факт, что это станет речью.

Еще одно золотое правило при лечении аутизма, говорит Мадол, это помнить о том, что слуховые тренировки дают лучшие результаты у тех детей, которые раньше говорили, а затем потеряли дар речи, как будто его и не было. Главный показатель успеха для всех детей – это слуховые тренировки, они улучшают предъязыковые навыки, готовят детей к более традиционным формам вмешательства – терапевтического и образовательного. «Наша работа намного облегчает обычные методы лечения, речевую терапию в частности. Ребенок становится подготовленным, потому что знает, что такое язык», говорит он.

Наблюдение за аутизмом и слухом

Опыт Пола Мадола в лечении аутизма используют многие практикующие врачи. Как и они, он тоже заметил, что аутизм значительно распространился за последние десять лет и продолжает распространяться. «Я не наблюдал увеличения аутистов с тяжелой формой, которых раньше мы считали единственными аутистами. Ранее не было такой тенденции к аутизму. Сейчас мы называем это диапазоном аутичных расстройств», говорит он.

Он заметил, что большинство таких детей вначале развиваются более или менее нормально, а ближе к 18 месяцам начинается спад в развитии. Недавно Мадол начал собирать данные об истории вакцинации своих аутичных пациентов. Когда он собрал эти данные, то увидел связь между прививками и началом аутичных симптомов, что может объяснить, почему дети начинают регрессировать в одном и том же возрасте. 

При терапии, которая часто применяется в лечении аутизма Мадол настоятельно рекомендует исключить ПАП (Практический Анализ Поведения). По его опыту, это лучше работает совместно с сенсорной интеграцией, которую он считает наиболее важной для аутичных детей. Существует два типа немедицинского вмешательства, объясняет он. Первый тип – это вмешательства, которые помогают детям воспринимать, понимать, взаимодействовать с чем-либо, с тем, чтобы выразить при этом свои эмоции. Методы сенсорной интеграции, такие как слуховые тренировки, попадают в этот тип. 

Второй тип – поведенческий, механические тренировки, такие как ПАП, которые позитивно влияют на улучшение речи и состояние ребенка, его поведение. «Ребенок может сказать «здравствуйте» или «до свидания», или несколько других слов, но только потому, что он тренировался», комментирует Мадол. Он отмечает, что с помощью этой техники можно достичь определенных результатов, как показывает статистика, но это требует работы с ребенком – 30-40 часов в неделю. Но он против использования только этого метода: «Действительно ли ребенок увлечен? Говоря простым языком, он действительно хочет что-то делать или просто реагирует на просьбу?»

Сочетая два типа немедицинского вмешательства, вы управляете поведением ребенка, пока он не получит ощущение самого себя. «Он будет лучше знать, что он делает», говорит Мадол. Однако, больше, чем ПАП он предпочитает рекомендовать метод вмешательства, называемый «время пола», разработанный Стэнли И. Гринспаном, доктором медицины, автором «Младенчество и раннее детство: практика клинических исследований и вмешательства с эмоциональным и развивающим подтекстом». «Я бы хотел, чтобы это было более дружелюбно и больше подходило ребенку, что проявляло бы спонтанность, эмоции, предъязык и сенсорную интеграцию, стало бы более широко применимо».

Практикующие врачи, осуществляющие различные типы вмешательства, должны держать друг друга в курсе этого, иначе можно нанести непоправимый вред ребенку и его семье. Другой пример – результаты, достигнутые детьми на слуховых тренировках, иногда дают задний ход. Это получается в результате того, что педагог или другой человек, работающий с ребенком, становится слишком требовательным; это показатель того, что ребенок подавлен.

Очень важно обращать внимание на такие моменты и устранять их, говорит Мадол. Чувство подавленности и сопутствующая регрессия могут происходить и по другим причинам. Возможно ребенок просто переходит на новую стадию развития. Или это может быть результатом заболевания, такого как ушная инфекция или аллергия. Какова бы ни была причина, это признак того, что ребенку нужна помощь, говорит Мадол. Он просит родителей связываться с ним, если они наблюдают это больше двух недель. 

Те, кто знаком с аутистами должны также понимать важный момент о головном мозге, говорит Мадол. Он заметил, что неврологи сейчас говорят то, что доктор Томатис, Мадол и другие клинические врачи говорили долгое время: мозг хорошо развивается в первые годы жизни, но, чтобы происходило это развитие, мозг необходимо стимулировать. Телевидение не является стимуляцией; напротив, оно вызывает пассивность мозга. По этой причине Мадол настаивает: «выключите телевизор… Аутичные дети могут смотреть телевизор хоть десять раз на дню, если вы им разрешите. Это плохо для мозга аутиста и плохо для вашего мозга. Если бы я смог сделать это для вас, ваш мозг не думал бы так много уже через несколько месяцев».

Одна из проблем аутизма, объясняет он, это то, что ребенок не знает чем занять себя, как делают это другие дети, соответственно он не «питает» свой мозг. «После многих лет такого положения вещей, мозг засыпает. Мозгу нужна «еда» (поэтому очень важна «диета»), воздух (поэтому кислород и качество воздуха очень важны) и сенсорная стимуляция, чтобы мозг поддерживал свою жизнедеятельность», говорит Мадол. Слуховые тренировки обеспечивают голодный мозг «едой», что является одной из причин, почему результаты настолько далеко идущие. 

«Слуховые тренировки это не лечение», дает заключение Мадол, «но мы можем значительно облегчить проблему общения при аутизме». Это повышение восприимчивости, самоконтроля, социализации, а в дополнение к этому очевидная польза для общения, обучения и языковых навыков. 


Источник: отпечатано по одобрению Пола Мадола и Центра Слуха, Торонто, Онтарио, Канада. 1998 г. 
Перевод: Е.В. Галкова

Контакты
г. Иркутск, ул. Байкальская, 236-б/4
+7 (3952) 71-60-91
Рассылка

Подписаться на рассылку


Мы в соцсетях
Центр детской нейропсихологии и развития «Я+» 2012 - 2024 ©
Адрес: г. Иркутск, ул. Байкальская, 236-б/4